Епископ Митрофан (Поликарпов): ученый, монах, гражданин

Истинной славы не стоит домогаться,

она – следствие той жертвы,

которую приносишь для общественного блага.

Александр Васильевич Суворов

 

Николай Иванович Поликарпов, будущий епископ Бутурлиновский, родился в 1871 году в селе Истобном, Репьевского района Воронежской области в семье священника. После обучения в Воронежском духовном училище поступает и оканчивает Воронежскую духовную семинарию по второму классу со званием студента. [1] Но это не дало ему возможности поступить в Духовную академию, так как на это имели право окончившие обучение в семинарии по первому классу, однако не помешало получить вакантное место учителя 2-го подготовительного класса при Воронежском духовном училище, которое он сам недавно окончил. [2] Так двадцатиоднолетний юноша оказывается впервые замечен епархиальным начальством. Уже состоя в штате училища, женится на дочери священника Софие Ардалионовне Андреевской. С разницей в три года у них рождается два ребенка: в 1892 году Владимир, а в 1895 Сергей. [3]

На этом месте преподавательский талант молодого педагога оказывается замечен семинарским и епархиальным руководством и в 1895 году его приглашают занять место надзирателя Воронежской духовной семинарии.

Здесь раскрывается его организаторский талант. Николая Ивановича приглашают занять отдельные должности в Воронежском епархиальном совете, Воронежской духовной семинарии, Воронежском Епархиальном Училищном Совете, Воронежском Губернском Статистическом Комитете и притом одновременно. С 1899 года его внимание всецело занимает создание и деятельность Воронежского Губернского Музея. 17 января этого года он избирается в члены комиссии по организации музея. Из-за увеличения занятости и сфер деятельности, Николай Иванович Поликарпов вынужден отказаться от ряда должностей, как например, от места надзирателя в Воронежской семинарии. С этого же времени начинается его серьезная научная работа, как историка. Параллельно с научной деятельностью преподает в женской гимназии Ивановой-Степанцовой и поднимается по карьерной лестнице до коллежского асессора.

Вот несколько публикаций первых лет его исследовательской работы:

1. Воронежская старина. Выпуск 1. Воронеж, 1902 «Окладные книги Рязанской митрополии 1676 года. – Воронежский и Елецкий уезды. С предисловием Н.И. Поликарпова». – С.91-164.
2. Воронежская старина. Выпуск 1. Воронеж. 1902. Книги переписные Воронежской епархии всех городов и уездов поповых и дьяконских детей, и церковных причетников и их церковнических детей мужеска пола 1705 г. К вопросу о состоянии Воронежской епархии при Св. Митрофане. С. 206-225. Вып. 2 С. 22-45.
3. Воронежская старина. Выпуск 1. Воронеж. 1902. Воронежский архиерейский хор при святителе Митрофане и поездки его в Москву в 1704 году. С. 237-249.
4. Воронежский край в церковном отношении до учреждения самостоятельной Воронежской епархии (1586-1682 гг.). Церкви и духовенство. С. 47-72.
5. Слово от архиерея, во епархию свою пришедша, ко священникам Текст памятника, с предисловием. С. 107-115.
6. Синодик св. Митрофана. Описание памятника и извелечение из него. С. 116-187.
7. Последние дни жизни, кончина и погребение святителя Митрофана. С. 220-239.
8. Книги переписныя домовой архиерейской ризницы. Сообщение. С. 240-267.
9. Библиографический указатель печатной литературы о святителе Митрофане. С. 323-
10. Святитель Митрофан, епископ Воронежский, в г. Ельце в 1682 году и основание им Елецкого девичьего монастыря // Воронежские епархиальные ведомости. 1896, №16.
11. Черты из жизни св. Митрофана по приходно-расходным книгам Воронежского архиерейского дома 1699-1704 гг. Труды Воронежской ученой архивной комиссии. Вып. 1. Воронеж, 1902. – С. 122-150.
12. Милосердый Святитель. Из жизни св. Митрофана, первого епископа Воронежского (1682-1703)// Душеполезное чтение 1902 ч. 3 Ноябрь. С. 415-430.
13. Воронежский кафедральный благовещенский собор при св.Митрофане (по новым историческим данным). С видом собора в 1702 году // Воронежские епархиальные ведомости. 1897, №№15, 16.
14. Петр Великий и Святитель Митрофан Воронежский// Русская Старина, 1899, ноябрь. С. 241-265.
15. Царь Петр в гостях у святителя Митрофана// Дон. 1898. №91.
16. Арсений I Костюрин, архиепископ Воронежский и Елецкий (1704-1712) // Воронежские епархиальные ведомости. 1902, №№15, 16.
17. Памяти Преосвященного Антония II, архиепископа Воронежского и Задонского // Воронежские епархиальные ведомости. 1896, №24.
18. Достопримечательности Воронежского Благовещенского Митрофанова монастыря (о святынях, оставшихся от св.Митрофана) // Воронежские епархиальные ведомости. 1900, №6.
19. Митрофановская выставка в Воронежском губернском музее 23 ноября 1897 года. Памятники времен св.Митрофана и литература о нем // Воронежский Телеграф. 1897 №138.
20. Очерк жизни и деятельности святителя Митрофана, первого епископа Воронежского. Памятные книжки Воронежской губернии на 1904 год. Воронеж. 1903. Приложение III С. 1-116.

 

 

На протяжении двадцати лет жизнь Поликарпова протекала ровно и размеренно: ученая карьера историка, любящая семья, признание со стороны руководства. Однако в 1915 году его семью постигает горе – смерть на Первой мировой войне сына прапорщика Владимира Николаевича Поликарпова. [4] Николай Иванович в корне меняет течение своей жизни, делая решительный шаг, прерывает свою светскую карьеру, и летом 1915 года переезжает в город Киев, где поступает в Киевскую Духовную Академию. Возможно этому же действию сопутствует развод с женой, что можно предположить, читая Завещание, составленное уже епископом Митрофаном (Поликарповым) в 1933 году, где свою жену, проживающую в г. Бузулук Оренбургской области, называет невесткой-вдовой[5]. Возможно, он последовал пути своего небесного покровителя святителя Митрофана, который в миру провел первые 40 лет своей жизни, а потом принял постриг в Золотниковской пустыни Успения Пресвятой Богородицы. «Знаменательною порою в жизни Святителя был 7171 год от сотворения мира или 1663 год от Рождества Христова, когда он отрекся от мира и «постригся в монашеский чин». Это было на сороковом году жизни Святителя. Умерла ли его супруга к тому времени, или оба они вместе по тогдашнему благочестивому обычаю приняли монашество, неизвестно». [6]

Итак, оставив Воронеж, Н.И. Поликарпов поступает в Киевскую Академию, обучение в которой длилось четыре года. В 1919 году окончанив ее поступает послушником в древнюю монашескую обитель Киево-Печерскую Лавру. До нас дошло описания духовного настроя и окружения, в котором проходил монашеский искус послушник Николай и мы хотели бы привести отрывок из воспоминаний профессора Никодимова, бывшего свидетелем многих событий, происходящих в городе Киеве в двадцатом веке. «Среди светских людей, настроенных по-монашески и проживавших в Лавре, был Николай Иванович Поликарпов. До своего поступления в обитель он был преподавателем русской литературы в гимназии. Он много работал, о чем лучше всего свидетельствует длиннейший список его напечатанных работ (122). Это был человек преклонного возраста, весьма умный, большой идеалист, чистой души и глубоко религиозен. Его характер поражал меня необыкновенной кротостью, незлобием и смирением. Это была как бы воплощенная доброта и ласка. Они светились в его глазах, они проявлялись в его движениях, манерах общения. В своей нравственной жизни он поставил себе целью по возможности следовать св. Митрофану Воронежскому. Сам родом из Воронежа или, во всяком случае, прожив значительную часть своей жизни в этом городе, он избрал себе в качестве духовного руководителя воронежского святителя. Поступив в Лавру, как и все мы, в качестве временнотрудящегося, он был командирован на библиотечное послушание, а затем, когда в Духовном Соборе возникла мысль о составлении лаврской летописи, то наиболее достойным и подходящим кандидатом признали именно Н.И. Поликарпова. В этой работе ему было рекомендовано связаться со мной, так как за последние годы существования Лавры у меня, действительно, накопился ценный материал. Осуществляя юридическую защиту Лавры, будучи представителем ее и консультантом, я, естественно, мог сообщить некоторые сведения, полезные для историка. Мы решили с ним выполнить эту работу в вечерние часы, когда я кончал свою официальную службу и мог беседовать с Николаем Ивановичем в спокойной обстановке. Вскоре он бы пострижен в монашество с именем Митрофан, а затем хиротонисан во епископа Воронежского. Впоследствии он был сослан. Думаю, что при слабом здоровье и старости он не перенес этих страданий». [7]

Из этой слов, процитированных нами, видно, что автор имел длительное общение с Поликарповым и сложил о нем определенное представление, довольно лесное, однако имел самое отдаленное представление о судьбе Митрофана после отъезда из Киева. Он ошибся с наименованием кафедры Владыки Митрофана, не Воронежская, а Бутурлиновская, а также сделал неверное предположение, что смотря на слабость здоровья и старости Владыки, он долго не проживет, хотя на практике жизнь его продлилась до 1934 года.

Противопоставляя буре в государстве, готовой затопись весь мир, Николай углублялся в себя и изучал монашеское делание. Можно предположить, что нес как самые простые физические послушания: уборка, кухня, просфорня и пасека, так и другие, требующие профессиональных навыков историка. Ведение лавраской летописи, составляемой им, прекратилось в феврале 1923 года вскоре после отъезда иеродиакона Митрофана (Поликарпова) на место епископского служения любимого им святителя – город Воронеж. Одновременно в 1922-23 годах работал ученым секретарем библиотечной секции Всеукраинской Академии Наук.

Вполне, на наш взгляд, показательно содержание трех писем, сохранившихся в уголовно-следственном деле, адресованных архиепископу Воронежскому и Острогожскому Владимиру (Шимковичу)[8]. Приведем выдержки из этих писем, могущие быть интересными для исследователя.

«Киев. Св{ятая}. Лавра

Ваше Высокопреосвященство

Милостивейший Архипастырь

и дорогой Отец мой!

До глубины души растроган я письмом Вашим. Бесконечно рад и за Ваше Высокопреосвященство и за дорогую мне Воронежскую епархию, что Архиепископом Воронежским назначены Вы и что, таким образом, на Митрофановском седалище возсядет уже не злохитрый отступник лже-архиепископ Петр (Сергеев), а Архиерей, яков подобает сему священному седалищу. О, если бы Вы знали, как больно было во все это время Петровой авантюры и за обитель Святителя Митрофана и за его епархию, которую Он, первопрестольник Воронежский, так любил!» … «Вы пишите, что сан иеромонаха теперь более чем нужен Церкви для борьбы с Ж{ивой}. Ц{ерковью}., но наша святая Лавра такой активной борьбы с Ж{ивой}. Ц{ерковью}.// не ведет, она {ведет} войну {c} Ж{ивой}. Ц{ерковью}. за {её} спиною, пассивное сопротивление, противопоставляя молчаливо натиску Ж{ивой}. Ц{еркви}. и т{ак}. н{азываемой}. «анти-религиозной пропаганде» несокрушимую силу присутствия имманентно благодати Божьей, и простодушие веры своих старцев с неразрывным единением со всем верующим русским народом. Единственный активный борец о{тец}. Архимандрит Ермоген (Голубев) сослан[9]. И нового такого борца на его место Лавра просто и не может иметь. Меня самого четыре раза запрещали в монашестве. За те именно самые мои, казавшимися неосторожными выступлениями» … «Владыка Митрополит Михаил[10] хотел посвятить меня во иеродиакона и иеромонаха в течении недели после моего пострижения в монашество, но наш Архимандрит Климент (теперь томится уже полгода в Г{осударственном}. П{олитическом}. У{правлении}). Заявил ему, что для преуспевания в монашеских добродетелях будет полезно, если мне дана будет возможность выдержать достаточный искус сначала простым монахом, потом иеродиаконом.

Я, тогда с этим вполне согласился» … «еще раз приношу сердечные благодарности Вашему Высокопреосвященству за Ваше желание видеть меня в рядах работников Православия и, по властному требованию сердца, горящего ревностью о благе Святой Христовой Церкви, заявляю Вашему Высокопреосвященству мою готовность: если бы на Вашем Воронежском передовом фронте борьбы с Ж{ивой}. Ц{ерковью}. освободилось какое-либо такое боевое отнюдь не теплое местечко, то, как ни жалко было расставаться в Лаврскими святителями и библиотеками, святою благодатною атмосферою, кое-с-кем из друзей и с сами Киевом, я охотно приму всякое Ваше предложение, усматривая в этом предложении волю Божию, от Кого стопы человеку управляются» … «С приехавшими в нашу святую Лавру воронежцами-паломниками, привезшими Ваше дорогое письмо, мог долго по душам беседовать о всех трудностях борьбы» … «Нам одновременно пришла в голову мысль, что хорошо было бы, если бы вы, Ваше Высокопреосвященство, сделали меня иеромонахом – к Вашей Алексеевской часовне на (Товарном) рынке[11], в помощь о{тцу}. Игумену Арсению. Место это, – как есть между Кафедральным Троицким Собором и б{ывшим}. Митрофановским монастырем, этими двумя величайшими центрами проповеди живоцирковщины[12], – есть то самое боевое место, о котором именно я и мечтал, когда писал Вам о своем желании быть снаряженным на одно из таких мест на передовую Воронежского фронта борьбы с Ж{ивой}. Ц{ерквовью}».

«Помните, Владыка, сколько раз Вы шутили над моим «золотым пером»? Как я был бы счастлив, если бы мое перо начертало действительно (карандашом) эти золотые письмена о Ваших подвигах в борьбе с Ж{ивой}. Ц{ерковью}. и если бы мне довелось и самому принять личное участие в этой священной борьбе в качестве одного из Ваших сотрудников в ней» … «я всей душой откликнулся: «вот я». Но не подумал я о том, чисты ли мои руки, которые я предлагал для делания на ниве Божьей, чисты ли уста, которые я хотел бы отдать на проповедание Божественной Истины и на богослужения. Мне все думается: «готово сердце мое Боже! Готово сердце мое». На все лишения, на возможное исповедничество, на ссылку и на лишение свободы. А Господь видит, что нечист я душой и делами, не готово еще сердце мое, не собран я для того, что быть призванным на то дело, к которому влечет душа моя!

Нужно еще прейти через что-то, испытать, какое-то, – быть может, огненное, – очищение … Помолитесь обо мне, Святой Владыка, да поможет мне Господь пройти через это испытание, да укрепит меня Господь Духом Владычним и сердце чисто да созиждет во Мне.

А я, вседушевно отдаваясь водительству Божьему, буду покорно и спокойно ждать, когда настанет час воли Божьей обо мне, Он тогда Сам позовет через Вас или через другого Своего Ангела.

Да поможет Вам Царица Небесная и Святитель Митрофан, Тихон и Антоний[13] в великом деле одоления Ж{ивой}. Ц{еркви}., всей сатанинской рати, ополчившейся на Церковь Христову.

Вашего Высокопреосвященства

Преданный и любящий сын и послушник

Многогрешный иеродиакон Митрофан».

Письма говорят за себя сами и не нуждаются в комментариях.

В завещании же образ иеродиакона, пишущего пламенные письма в г. Воронеж своему духовному отцу и старшему товарищу архиепископу Владимиру, предстает в другом свете – спокойной, достигшей последней черты умудренной старости. Особенно важно, что это завещание написано 18 января за одиннадцать дней до последнего ареста 29 января 1933 года, когда уже тучи над головой Бакинского епископа сгустились и это завещание последнее, что он мог сказать своей любимой пастве. Приведем только несколько последних пунктов, которые также могут быть интересны для исследователей, а остальные пункты будут опубликованы в дальнейшем.

«Я, гражданин Николай Иванович Поликарпов, в монашестве Митрофан, Епископ Прикаспийский и Бакинский, сего 18 января 1933 года, находясь в здравом уме и твердой памяти, изъявляю последнюю мою волю в следующем:

… 15) «Прошу Николая Егоровича Жирахина (большого благодетеля моего, живущего на Бутырках, члена Издательского Совета Рождества Богородичной церкви на Бутырках) все святыни, находящиеся в моей … Черной Митре, передать в Рождество Богородичную церковь, а все прочее мое имущество: митру, два архиерейских облачения и книги переслать почтой моей невестке-вдове {Софии Ардалионовне}, за веру жизнь свою положившему священнику Феодору Ивановичу, Таисии Ивановне Поликарповой по адресу: г. Бузулук.., за исключением одного окрашенного коричневой краской ящика, в котором хранятся мои собственные рукописи и книги, касающиеся жизни Св{ятого}. Митрофана. Их нужно переслать в Москву Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Митрополиту Сергию Страгородскому с просьбою, по наступлении лучших времен, когда можно будет издавать в свет книги с богословским содержанием, передать все это или Воронежскому Архиепископу, какой {их} издаст, или другому ученому епископу, который смог бы и пожелал бы закончить мой 35-летний труд над жизнеописанием Св{ятого}. Митрофана и напечатать его или хотя {бы} в моих рукописях и прежних 22 [14] изданных материалах для прославления Св{ятого}. М{итрофа}-на и не оконченную кандидатскую диссертацию о нем. Ему же, т{о}. е{сть}. митрополиту Сергию, прошу Сергея Николаевича[15] переслать с надлежащими разъяснениями и две написанных в Баку тетради для биографии {святителя} и последнего жизнеописания Еп{ископа}. Митрофана»

… 18) Меня положить в моем собственном полотняном облачении и в моей митре, надеть награды, все знаки моей личности оставить в собственность архиерейской кафедры … Похоронить на нашем кладбище, пока не наступит возможность похоронить мое грешное тело, по установившемуся обычаю в склеп под будущим православным собором. Я себя не считаю достойным лежать в храме, но для кафедры Бакинской будет дорого, что хоть один из Епископов ее будет лежать, как камень краеугольный, в кафедральном соборе ее».

Сегодня тело епископа Митрофана находится в склепе под собором в городе Баку и было сюда перенесено с городского кладбища, на котором было погребено в 30-х годах. Первоначально, захороненное на кладбище, а теперь в склепе в соборе, привлекает множество верующих, почитающих память святителя и верующих в его предстательство у Господа Бога.

Конечно, сегодня остается еще много невыясненным моментов жизни историка, гражданина, духовного лица Преосвященного Митрофана (Поликарпова), как то невыяснены все исторические труды епископа и судьба его кандидатской диссертации; отъезд из дорогого для него города Воронежа был ли связан с разладом с супругой или это был решительный отказ от жизни в миру; предстоит еще выяснять обстоятельства переводов с Бузулукской кафедры Оренбургской епархии в город Баку. Неясным представляется местонахождение Владыки с момента высвобождение из под стражи 31 мая 1933 года (возможно другая дата – 23 января 1934 года) и до момента смерти 16 декабря 1934 года.

[1] Воронежские Епархиальные Ведомости 1891 год №13, стр. 300.

[2] Все обстоятельства карьеры Поликарпова до 1902 года прослеживаются по: ГА ВО Ф. И-75, Оп. 2, Д. 48, Л. 3.

[3] Там же Л. 4.

[4] Акиньшин А.Н. Воронежские архиереи.

[5] Личный архив автора, Тетрадь Г-1, лист 10.

[6] Памятная книжка Воронежской губернии на 1904 год. Воронеж, 1903. Приложение III C. 2-3.

[7] Никодимов И. Н. Воспоминание о Киево-Печерской Лавре : [1918–1943] / И. Н. Никодимов. – 3-е изд., стереотип. – Киев : Тип. Киево-Печерской Лавры, 2005. – 121-122 (224) с.

[8] ГАОПИ Ф. Р-9353, Оп. 1, Д. 9062, Лл. 9-14.

[9] Биографическая справка.

[10] Михаил (Ермаков Василий Федорович), митрополит Киевский и Галицкий. 1917-1918 года – член Собора Российской Православной Церкви. 1921-1929 года — митрополит Киевский и Галицкий, Патриарший Экзарх Украины. 30 марта 1929 года скончался в Киеве.

[11] О часовне см.: Акиньшин А.Н. Храмы Воронежа. Воронеж: Кварта, 2003. – С. 172-173. (239).

[12] Возможно, игра слов «Живая церковь» и «цирк» – «живоцирковщики» – представители Живой Церкви – циркачи.

[13] Что характерно, иеродиакон Митрофан призывает молитвенную помощь святителей Митрофана, Тихона и Антония, последний из которых тогда еще не прославлен в лике святых, однако уже был почитаем верующими.

[14] По версии профессора Никодима (см. выше) – 122 работы.

[15] «Духовный сын, друг и благодетель», как рассказывает про него сам источник в пункте №1, по смерти Бакинского владыки Митрофана (Поликарпова) именно Сергей Николаевич (фамилия неизвестна) был уполномочен заведовать личными вещами почившего и исполнять его посмертную волю.